Михаил Пришвин - писатель, который свои произведения посвящает природе, жизни животных и птиц. Я читал несколько его небольших рассказов, и они мне понравились. А вот рассказ "Еж" произвел на меня  неоднозначное впечатление. Мне симпатичен сам этот милый и обаятельный зверек, но не вызывает одобрения поступок автора рассказа.
Вот автор идет по берегу ручья и встречает ежа. Если бы он просто полюбовался и пошел дальше - был бы молодец. Но ему зачем-то понадобилось столкнуть ежика носком сапога в воду! Хорошо ещё, что еж не утонул, ведь всё могло кончиться печально. Затем ещё один странный поступок: положил ежа в шляпу и понёс домой. Мышей, видите ли,  ему нужно половить! 
- А мышеловку ставить не пробовали? - возникает вопрос к автору.
Зачем вполне здоровое и благополучное животное забирать из привычного места обитания и нести к себе в дом?
Ладно, принес домой. Но не предложил ни еды, ни питья. А еж уже перенес стресс и очевидно нуждался и в том и в другом.
Продолжая развлекаться, автор закурил трубку. Наверное, затем, чтобы совсем добить несчастного зверька табачным дымом, который, как всем известно, способен уничтожить даже лошадь. И с наступлением ночи экзекуция не прекращалась. Находчивое животное, чтобы хоть как-то защититься от своего мучителя, решило использовать газету (!), валявшуюся на полу. А иначе ему было бы негде ночевать, ведь ежи привыкли устраиваться на ночлег в своих норках. 
Ну, и последний эпизод с яблоками. Все думают, что яблоками ежи питаются. Нет. Ежи питаются червячками, насекомыми. Если еж надевает яблоко на свои колючки, так это в целях борьбы с насекомыми, обитающими на его теле. Так говорит зоология. 
Конец рассказа тоже неутешительный: ну, выпусти ты ежа утром на свободу. Так нет же, оставил у себя. А ведь молочко и булочка - не пища для ежей. Не удивительно, что о дальнейшей судьбе несчастного автор не упоминает. 
В общем, вывод один: никогда не берите животное из места его обитания. 

О замечательном знакомстве человека с ёжиком.
Прочитайте, рассказ очень маленький и интересный!
***

Раз шёл я по берегу нашего ручья и под кустом заметил ежа. Он тоже заметил меня, свернулся и затукал: тук-тук-тук. Очень похоже было, как если бы вдали шёл автомобиль. Я прикоснулся к нему кончиком сапога - он страшно фыркнул и поддал своими иголками в сапог.

- А, ты так со мной! - сказал я и кончиком сапога спихнул его в ручей.

Мгновенно ёж развернулся в воде и поплыл к берегу, как маленькая свинья, только вместо щетины на спине были иголки. Я взял палочку, скатил ею ежа в свою шляпу и понёс домой.

Мышей у меня было много. Я слышал - ёжик их ловит, и решил: пусть он живёт у меня и ловит мышей.

Так положил я этот колючий комок посреди пола и сел писать, а сам уголком глаза всё смотрю на ежа. Недолго он лежал неподвижно: как только я затих у стола, ёжик развернулся, огляделся, туда попробовал идти, сюда, выбрал себе наконец место под кроватью и там совершенно затих.

Когда стемнело, я зажёг лампу, и - здравствуйте! - ёжик выбежал из-под кровати. Он, конечно, подумал на лампу, что это луна взошла в лесу: при луне ежи любят бегать по лесным полянкам.

И так он пустился бегать по комнате, представляя, что это лесная полянка.

Я взял трубку, закурил и пустил возле луны облачко. Стало совсем как в лесу: и луна и облако, а ноги мои были как стволы деревьев и, наверное, очень нравились ёжику: он так и шнырял между ними, понюхивая и почёсывая иголками задники у моих сапог.

Прочитав газету, я уронил её на пол, перешёл в кровать и уснул.

Сплю я всегда очень чутко. Слышу - какой-то шелест у меня в комнате. Чиркнул спичкой, зажёг свечу и только заметил, как ёж мелькнул под кровать. А газета лежала уже не возле стола, а посредине комнаты. Так я и оставил гореть свечу и сам не сплю, раздумывая:

- Зачем это ёжику газета понадобилась?

Скоро мой жилец выбежал из-под кровати - и прямо к газете; завертелся возле неё, шумел, шумел, наконец, ухитрился: надел себе как-то на колючки уголок газеты и потащил её, огромную, в угол.

Тут я и понял его: газета ему была как в лесу сухая листва, он тащил её себе для гнезда. И, оказалось, правда: в скором времени ёж весь обернулся газетой и сделал себе из неё настоящее гнездо. Кончив это важное дело, он вышел из своего жилища и остановился против кровати, разглядывая свечу-луну.

Я подпустил облака и спрашиваю:

- Что тебе ещё надо? Ёжик не испугался.

- Пить хочешь?

Я встал. Ёжик не бежит.

Взял я тарелку, поставил на пол, принёс ведро с водой и то налью воды в тарелку, то опять волью в ведро, и так шумлю, будто это ручеёк поплёскивает.

- Ну иди, иди, - говорю. - Видишь, я для тебя и луну устроил, и облака пустил, и вот тебе вода...

Смотрю: будто двинулся вперёд. А я тоже немного подвинул к нему своё озеро. Он двинется, и я двину, да так и сошлись.

- Пей, - говорю окончательно. Он и залакал. А я так легонько по колючкам рукой провёл, будто погладил, и всё приговариваю:

- Хороший ты малый, хороший!

Напился ёж, я говорю:

- Давай спать. Лёг и задул свечу.

Вот не знаю, сколько я спал, слышу: опять у меня в комнате работа.

Зажигаю свечу, и что же вы думаете? Ёжик бежит по комнате, и на колючках у него яблоко. Прибежал в гнездо, сложил его там и за другим бежит в угол, а в углу стоял мешок с яблоками и завалился. Вот ёж подбежал, свернулся около яблок, дёрнулся и опять бежит, на колючках другое яблоко тащит в гнездо.

Так вот и устроился у меня жить ёжик. А сейчас я, как чай пить, непременно его к себе на стол и то молока ему налью в блюдечко - выпьет, то булочки дам - съест.