Ответ:

Свободы нет,

Но есть еще любовь

Хотя бы к этим

сумеркам московским,

Хотя бы к этой милой

русской речи,

Хотя бы к этой

Родине несчастной.

Да,

Есть любовь -

Последняя любовь.

Евгений Блажеевский,

1970-е годы

Летом друзья пригласили меня в гости. Они живут в старом деревянном доме с мезонином. После чая две маленькие дочки хозяев повели меня на чердак по крутой узкой лестнице. Это был детский остров сокровищ.

В полумраке мерцали фарфоровые чашечки из разрозненных сервизов. Дремали, укрытые пылью, большие ящики, с которыми семья эвакуировалась в 1941 году, а потом возвращалась домой. На полках этажерки стояли журналы и книги. Я взял один из растрепанных сборников и подошел к чердачному окошку. Бросилась в глаза строчка: "Возвышенный строй мыслей питается выполнением в жизни возвышенных обязанностей..."

Так в руках у меня оказался "Сборник тем и планов для сочинений", выпущенный типографией М.М. Стасюлевича в Петербурге в 1906 году. Друзья подарили мне этот сборник, принадлежавший их прадедушке-словеснику, и, вернувшись домой, я стал листать его. По первому впечатлению - обычная книжка-методичка, каких и сейчас много. "Разбор оды Ломоносова", "Общий характер лирических стихотворений Пушкина", "Характер творчества Тургенева"...

Получается, что и сто лет назад любовь к литературе истреблялась этими скучнейшими разборами! Я уже хотел с досадой отложить сборник, но вдруг увидел главу "Темы для описаний" и на меня повеяло чем-то живым, проселочным, настоящим. В этих темах, сформулированных без всяких затей, без указующего перста - в них, а не в "разборах" Пушкина и Тургенева, и таилась подлинная поэзия.

Итак, вот некоторые из тем, предлагавшиеся гимназистам 12-13 лет в начале ХХ века: