Внимательный читатель стихотворения «19 октября» (1825) — одного из самых
известных пушкинских лирических произведений — должен обратить внимание на
разительное несоответствие, на противоречие между первыми строками и концовкой.
Каков же “механизм” этого перехода, этой метаморфозы?
Перечитаем стихотворение внимательно и неспешно. Стихотворение начинается
печально, и день лицейской годовщины изображён как грустный, несчастливый:
Роняет лес багряный свой убор,
Сребрит мороз увянувшее поле,
Проглянет день как будто поневоле
И скроется за край окружных гор.
Пылай, камин, в моей пустынной келье;
А ты, вино, осенней стужи друг,
Пролей мне в грудь отрадное похмелье,
Минутное забвенье горьких мук.
Б. В. Томашевский заметил, что “это описание звучит торжественно и красочно”; по
его мнению, грусть поэта вызвана только одиночеством, но не впечатлениями,
навеянными северной осенью (Томашевский Б. В. Пушкин. Изд. 2-е. М. , 1990. Т. 2.
С. 338). Едва ли это так. Замечательный пушкинист оказался в плену ассоциаций,
связывающих пейзаж «19 октября» с пейзажем более позднего, также хрестоматийно
известного пушкинского стихотворения — «Осень» . Природа в «Осени» действительно
торжественна и прекрасна, исполнена красоты “пышного увяданья”. Оба
стихотворения перекликаются друг с другом. Посеребрённому морозом “увянувшему
полю” из «19 октября» соответствуют звенящий “промёрзлый дол” и трескающийся под
конским копытом лёд. В обоих стихотворениях говорится о “кратком дне” и о
пылающем камине. Наконец, и «19 октября» , и «Осень» написаны восьмистишной
строфой (но только в первом стихотворении строфы составлены из двух
самостоятельных четверостиший, а в «Осени» это одна из форм октавы — цельной
восьмистрочной строфы с особым принципом рифмовки) .
Но на фоне этого сходства особенно отчётливы различия. В «Осени» говорится не
только о роще, которая “отряхает // Последние листы с нагих своих ветвей“, но и
о “в багрец и золото” одетых лесах; а в «19 октября» — только об опадающей
листве. Основной мотив заключительных строф «Осени» — пробуждение творческого
воображения, поэтического дара. Во второй строфе «19 октября» выражен
противоположный мотив: “вотще воображенье // Вокруг меня товарищей зовёт”. Нет,
осенний пейзаж в стихотворении, обращённом к лицейским друзьям, печален и
мрачен.
Но продолжим чтение.
Печален я: со мною друга нет,
С кем долгую запил бы я разлуку,
Кому бы мог пожать от сердца руку
И пожелать весёлых много лет.
Я пью один; вотще воображенье
Вокруг меня товарищей зовёт;
Знакомое не слышно приближенье,
И милого душа моя не ждёт.
Я пью один, и на брегах Невы
Меня друзья сегодня именуют.. .
Горе пушкинского лирического героя рождено одиночеством, разлукой с друзьями —
это одиночество поэт не в состоянии преодолеть даже силой воображения. По
аналогии с судьбой лирического героя, которому не дано ни наяву, ни в мечтах
прийти на лицейский праздник, Пушкин упоминает о другом лицеисте, которого также
нет на торжестве друзей:
Но многие ль и там из вас пируют?
Ещё кого не досчитались вы?
Кто изменил пленительной привычке?
Кого от вас увлёк холодный свет?
Чей глас умолк на братской перекличке?
Кто не пришёл? Кого меж вами нет?
Он не пришёл, кудрявый наш певец,
С огнём в очах, с гитарой сладкогласной:
Под миртами Италии прекрасной
Он тихо спит, и дружеский резец
Не начертал над русскою могилой
Слов несколько на языке родном,
Чтоб некогда нашёл привет унылый
Сын севера, бродя в краю чужом.
Пушкин начинает рассказ о судьбах друзей-лицеистов с упоминания о Николае
Корсакове, умершем в Италии в сентябре 1820 года. Таким образом поэт усиливает
мотив отчуждения от дружеского круга, сопоставляя свою горькую долю с участью
товарища, которому уже никогда не суждено отпраздновать лицейскую годовщину.
Разлука самого поэта с однокашниками-лицеистами изображается столь же
непреодолимой, как и уход Корсакова в обитель смерти. Сходство двух судеб
усилено благодаря том