Для понимания замысла Шекспира в трагедиях особенно важны монологи героев, произносимые в кульминационные моменты действия, например, монолог Брута в начале второго акта, в котором он окончательно убеждает себя в необходимости убить Цезаря, монолог Макбета в седьмой сцене первого акта, где переданы борьба доброго начала в душе Макбета и его честолюбия; монолог Отелло в третьем акте — его прощание с жизнью. Во всех этих внутренних монологах героев раскрывается сущность их целей и характеров. Наиболее важен для понимания трагедии монолог Гамлета «Быть или не быть» в первой сцене третьего акта. 
О целях Гамлета мы узнаем задолго до этого монолога, после того как Гамлет услышал от призрака о преступлении Клавдия. Гамлет произносит несколько реплик, в которых обычно усматривают сходство с идеями Монтеня. Например, слова Гамлета: «… можно улыбаться, улыбаться и быть негодяем… » сопоставляют с рассуждением Монтеня о противоречии между внешностью и сущностью людей, о злодеях, скрывающих злобу под маской мягкости и вежливости. Более близкие параллели обнаружены при сопоставлении слов Гамлета «Век вывихнут» («The time is out of joint») и суждениями Монтеня о своей эпохе: во Франции все дела «вышли из рамок» («out of frame») —это выражение встречается в «Опытах» неоднократно, а в трагедии сходное выражение употребляет король Клавдий, когда сообщает, что, по мнению Фортинбраса, датское государство «вышло из суставов и рамок» («our state to be disjoint and out of frame»). Вывод Гамлета после рассказа призрака завершается сходной метафорой: «Век вывихнут, о проклятая судьба, зачем я рожден, чтобы его вправить» . 

Таким образом, долг мести за убитого отца сразу же превращается для Гамлета в задачу исправления своего века: для этой цели он стирает с табличек своей памяти все другие желания и чувства. Надев маску безумца, он воздействует на окружающих таким образом, что вызывает у преступного короля страх и угрызения совести, а у Гертруды пробуждает сознание вины и внутреннее беспокойство. Но Гамлет обещал призраку сразу же помчаться на крыльях, чтобы отомстить убийце, — а этого обещания он не выполняет. Он и сам не понимает, что препятствует ему немедленно исполнить долг и убить Клавдия. Ответ на этот вопрос дан в монологе «Быть или не быть».