Одинцова была очень красивой и у нее были чувство собственного достоинства! Она, несомненно, была умна: «спокойно и умно, именно спокойно, а не задумчиво, глядели светлые глаза из-под немного нависшего белого лба…» В целом, от героини веяло «ласковой и мягкой силой».
Безусловно, Базаров, как умный и тонкий человек, не мог не почувствовать этого. Больше того, Одинцова произвела на героя сильное впечатление. Однако он тут же надел привычную маску цинизма. Первыми фразами нигилиста об Анне Сергеевне были: «Ну, а по-твоему, что она, точно - ой-ой-ой?», «у ней такие плечи, каких я не видывал давно» и «Посмотрим, к какому разряду млекопитающих принадлежит сия особа».
Вполне дерзким, вызывающим жестом явилось то, как она «с нерешительною, но хорошею улыбкой» пригласила накануне встреченных молодых людей погостить у себя в Никольском. Нам трудно себе представить всю смелость этого поступка, который наверняка поднял новую волну сплетен вокруг ее имени.

На протяжении всех эпизодов в Никольском для читателя остается тайной, питает ли Одинцова к гостю какие-то чувства? Или в ней говорит «сознание уходящей жизни» , «желание новизны» , опасное стремление «дойти до известной черты» ? Она словно балансирует на пороге своего ледяного дворца, вся во власти «смутных» , ей самой непонятных переживаний. Порою кажется, что ледяная маска вот-вот спадет с нее. Особенно после первого свидания, когда Анна Сергеевна, «внезапно, порывисто поднявшись с кресла, направилась быстрыми шагами к двери, как бы желая вернуть Базарова» . И только появление свидетеля, горничной, остановило ее порыв.

Материалист Базаров не хочет, скорее, боится понять её.
Он довольствуется простым социальным объяснением. Одинцова – аристократка, скучающая барыня. Если она от чего страдает – от скуки, да от светских сплетен
На первом свидании Одинцова признается, что «очень несчастлива» . «Отчего? – изумляется Базаров. – Неужели вы можете придавать значение дрянным сплетням? » «Одинцова нахмурилась. Ей стало досадно, что он так ее понял» . Весь во власти чувств, Базаров, однако, полностью отвергает возможность подобного в ее душе: «Ты кокетничаешь, ты скучаешь и дразнишь меня от нечего делать, а мне... »
Наконец он изрекает окончательный и страшный приговор, навсегда возвращающий Анну Сергеевну в ее ледяное одиночество: «Вам хочется полюбить, а полюбить вы не можете» . Настойчивые уверения Базарова возымели свое действие.

Базаров знает, какого взгляда на любовь придерживается Одинцова: «По-моему, или все, или ничего. Жизнь за жизнь. Взял мою, отдай свою, и тогда уже без сожаления и без возврата» . «Это условие справедливое, Анна Сергеевна» , – подхватывает он.
Но Анна Сергеевна готова на это при гарантии полного к ее личности уважения – «как же собою не дорожить? » Для Базарова же любовь – полное подчинение его воле. При этом он сам уклоняется от вопроса о том, способен ли пожертвовать собой – «не знаю, хвастаться не хочу» .
Можно ли упрекать Одинцову в холодности, когда эта умная женщина «раза два… посмотрела на его лицо, строгое и желчное, с опущенными глазами, с отпечатком презрительной решимости в каждой черте, и подумала: «Нет… нет.. нет» . При последнем грубом вопросе о ее чувствах, «глаза Базарова сверкнули на мгновенье из-под темных его бровей» . «“Я боюсь этого человека”, – мелькнуло у нее в голове» .

Кажется, что в испытании любовью Базаров терпит поражение. Во-первых, отвергнуты его чувства и он сам. Во-вторых, он начинает сомневаться в своих взглядах на жизнь, теряет почву под ногами, смысл жизни, а вскоре теряет и саму жизнь. Но это и победа: любовь заставила Базарова иначе взглянуть на себя и на мир, он начинает понимать, что ни в чем жизнь не желает укладываться в нигилистическую схему. Анна Сергеевна же формально остается в победителях. Она сумела совладать со своими чувствами, что укрепило её уверенность в себе. В дальнейшем она неплохо пристроит сестру, да и сама удачно выйдет замуж. Но Одинцова оказывается неспособной на глубокие чувства, гораздо менее живой, чем сам Базаров, который прятал в нигилизме свое «страстное, грешное, бунтующее сердце» .

Последний афоризм в жизни Базарова — его слова, обращенные к Одинцовой: “Дуньте на умирающую лампаду, и пусть она погаснет”. Поэтично. И слова эти сказал уже не тот Базаров, который гордо провозглашал: “Рафаэль гроша медного не стоит”. И не тот Базаров, который рекомендовал “не говорить красиво”.