"Что же касается Пузатого Пацюка, то о нём читатель узнаёт немного: это эпизодический персонаж. Прошлое его туманно: “был точно когда-то запорожцем; но выгнали его или он сам убежал из Запорожья, этого никто не знал”. Он поражает своей внешностью: небольшого роста, весьма “увесистый”, в широчайших шароварах, Пацюк, когда двигается по улице, похож не на человека, а на “винокуренную кадь”. Возможно, кому-то из учащихся, хорошо знакомых с русскими былинами, вспомнится образ Идолища Поганого: противник Ильи Муромца “в долину две сажени печатныих, а в ширину сажень была печатная, а головище — что ведь люто лохалище, а глазища — что пивные чашища, а нос-от на роже — он с локоть был”. В обоих случаях — и в литературном произведении, и в былине — при описании внешности героев используется приём гиперболы. Однако ребята, сравнив два описания, могут сделать вывод, что если Идолище Поганое рисуется неизвестным былинным сказителем самыми чёрными красками и производит отталкивающее впечатление, то гоголевский Пацюк такого действия на читателя не оказывает. В описании внешности последнего чувствуется скорее снисходительная усмешка писателя, особенно когда автор говорит, что в последнее время запорожец редко где появлялся, потому что “пролезать в двери делалось для него с каждым годом всё труднее”. Более того, Гоголь отмечает, что жители Диканьки часто обращались к Пацюку за помощью, потому что уже через несколько дней после прибытия бывшего запорожца в село “все… узнали, что он знахарь”.

И действительно, он успешно, никому не отказывая, лечил больных (правда, не лекарственными травами, а заговорами: ему “стоило только пошептать несколько слов, и недуг как будто рукой снимался”). Да и Вакула в трудную для себя минуту обращается к Пузатому Пацюку, размышляя при виде трапезы хозяина “о том, какие чудеса бывают на свете и до каких мудростей доводит человека нечистая сила”. Правда, набожный кузнец так и не решился принять помощь от того, кто “приходится немного сродни чёрту”, однако, будучи в отчаянии, в хату к нему всё же отправился, убеждая себя, что “один только Пацюк может помочь ему”.