"Герасим посмотрел на него, указал на собаку, сделал знак рукою у своей шеи, как бы затягивая петлю, и с вопросительным лицом взглянул на дворецкого.

— Да, да, — возразил тот, кивая головой, — да, непременно.

Герасим опустил глаза, потом вдруг встряхнулся, опять указал на Муму, которая всё время стояла возле него, невинно помахивая хвостом и с любопытством поводя ушами, повторил знак удушения над своей шеей и значительно ударил себя в грудь, как бы объявляя, что он сам берет на себя уничтожить Муму.

— Да ты обманешь, — замахал ему в ответ Гаврила.

Герасим поглядел на него, презрительно усмехнулся, опять ударил себя в грудь и захлопнул дверь."

     Раз есть требование избавиться от собаки, он ему БЕСПРЕКОСЛОВНО подчиняется, но после некоторых раздумий решает, что лучше он сам это сделает, не причиняя Муму лишних страданий. И данное кому-то слово нарушать не в его натуре!

     Герасим и в каморке лишь готовится к предстоящей трагедии: надевает праздничный костюм и тщательно вычесывает свою любимицу в последний раз.

     И в трактир он заходит только затем, чтобы перед смертью накормить собаку. Он не думает о неподчинении, он знает, что будет делать, и прощается с ней. "Герасим долго глядел на нее; две тяжелые слезы выкатились вдруг из его глаз: одна упала на крутой лобик собачки, другая — во щи".

     Был, правда, момент, когда, видимо, мысль о несправедливости происходящего посетила его, но это было уже после трактира. Герасим шел после трактира не торопясь, собираясь, видимо с силами. "Дойдя до угла улицы, он остановился, как бы в раздумье, и вдруг быстрыми шагами отправился прямо к Крымскому броду". 

     И с этого момента он действует быстро и решительно. Утопив Муму, он в шоке от содеянного, быстро собирается и сбегает. Но - в принадлежащую той же барыне деревню. Герасим - ее раб. И дом его там, где он может работать на барыню.