«Все мы родом из детства», — был уверен французский писатель Антуан де Сент-Экзюпери. Действительно, подчас от того, как прошло детство человека, зависит его мировосприятие и мироощущение. Например, Саша Пушкин, выросший в семье, где дядя был поэтом и куда был вхож Василий Андреевич Жуковский, не мог не стать великим поэтом. Дальнейшее обучение в Царскосельском Лицее только огранило алмаз. И теперь «Пушкин — наше все», как уверял Аполлон Григорьев.

Детство Михаила Юрьевича Лермонтова нельзя назвать счастливым. Его, потерявшего в три года мать, взяла на воспитание бабушка Елизавета Алексеевна Арсеньева, принадлежавшая к богатому и влиятельному роду Столыпиных. Твердая и властная бабушка выражала свою привязанность к внуку, прежде всего, тем, что дала ему самое лучшее домашнее образование. У него была бонна-немка, гувернер-француз, а позднее преподаватель-англичанин. Поэтому Миша уже с детства в совершенстве владел многими европейскими языками, но впоследствии сожалел о том, что у него не было такой русской няни, какой была Арина Родионовна для маленького Саши Пушкина.

Первоначально, в подражание творчеству Байрона, Лермонтов противопоставляет своего героя бездушной и безликой толпе. Но позже этот мотив изменяется: уже в стихотворениях 30-х годов герой избирает одиночество как единственно возможный способ взаимодействия с миром. Изгнанник становится странником. Он сам, добровольно, уходит из мира, а непонимание его миром воспринимается уже не как знак проклятия, а как знак высокой избранной судьбы. Ярче всего это проявится в «Пророке», но гораздо позже.