Как известно, помещики следуют у Гоголя в следующем порядке: Манилов, Коробочка, Ноздрев, Собакевич, Плюшкин. Среди многочисленных истолкований смыслового принципа, определяющего такое расположение глав в первом томе поэмы выделяются следующие.

1. Первое и самое распространенное: «Посещение помещиков – стадии падения в грязь; поместья – круги дантова ада; владетель каждого – более мертв, чем предыдущий; последний, Плюшкин, - мертвец мертвецов» . (Андрей Белый) . Казалось бы, образы помещиков расположены по принципу «прогрессирующей отчужденности от человечества» Подобные утверждения получили широкое распространение, особенно в околонаучной сфере. При этом часто ссылаются на слова Гоголя из “Четырех писем к разным лицам по поводу «Мертвых душ» ” (письмо 3-е) : “Один за другим следуют у меня герои один пошлее другого”

2. Однако этот принцип вызывает законное недоумение. Действительно ли Коробочка “более мертва”, чем Манилов, Ноздрев “более мертв”, чем Манилов и Коробочка, Собакевич мертвее Манилова, Коробочки и Ноздрева? Если под “мертвенностью” подразумевать общественный вред, приносимый помещиком, то и тут кто вреднее: хозяйственный Собакевич, у которого “избы мужиков… срублены были на диво”, или же Манилов, у которого “хозяйство шло как-то само собою” . А ведь Собакевич следует после Манилова. А слова Гоголя из «Четырех писем» характеризуют лишь общую установку «Мертвых душ» , и их буквальное понимание неоправданно.

Получается, что Манилов не только не живее последующих помещиков, но, скорее, мертвее их. И, напротив, замыкающий ряд Плюшкин в некотором смысле живее своих предшественников (по крайней мере потенциально), и только он способен к душевному и духовному воскресению.

Обратим внимание: у всех помещиков до Плюшкина нет прошлого. Плюшкин - иное дело. Этот характер представлен в динамике. Знакомясь с Плюшкиным, мы впервые ясно видим, что он мог быть и другим человеком. Этот персонаж впервые отчетливо ставит проблему человеческой свободы, выбор пути. Из всех героев первого тома Гоголь (насколько можно судить по сохранившимся данным) намеревался провести к возрождению не только Чичикова, но и Плюшкина.

3. Есть и другие соображения о принципах расположения «помещичьих» глав. Так, возможно, что последовательность глав определяется принципом антитетического чередования двух начал: мечтательности и идеализма в сочетании с долей актерства, желанием произвести впечатление (Манилов и Ноздрев) и голого практицизма (Коробочка и Собакевич) . Плюшкин, в характере которого проявляется и бескорыстная симпатия к заезжему гостю, и скаредность, олицетворяет синтез двух этих начал. Такая конструкция отличается симметричностью: «по краям» ее находятся образы двух персонажей, «договариваться с которыми было Чичикову проще всего» ; в центре – образ Ноздрева, сделка с которым вообще не состоялась.

В любом случае представление о расположении «портретов» в галерее помещиков в порядке возрастающего омертвения или невозможности исправления, является несомненным упрощением и неверно.