Научно-фантастическая литература отделяется от фантастики ненаучной, хотя границы между той и другой не всегда легко заметить.

Любое фантастическое допущение идет ли речь о технике будущего или неведомой инопланетной цивилизации поддается сопоставлению с уровнем научной и общественной мысли на определенном отрезке времени. Вспомним хотя бы Наутилус ЛСюля Верна. Он мог быть придуман только во второй половине XIX столетия, когда на смену века пара должен был прийти век электричества и когда подводная навигация стала уже реальной задачей.

В древних мифах и волшебных сказках воплотилась вековая мечта человечества о покорении воздушной стихии, завоевании морских глубин, возможности видеть и слышать на большом расстоянии, обретать вечную молодость, побеждать смерть и т. п. Вспомните сказки о ковре-самолете, сапогах-скороходах, серебряном блюдечке, волшебном зеркальце, живой и мертвой воде. В таких сюжетах, созданных народной фантазией, М. Горький усматривал выражение желаемого, прототипы гипотез, которые спустя много веков возрождаются в произведениях научной фантастики уже в новом качестве как смелые задания науке и технике.

Сказка опирается на чудо, колдовство, магию, и это отличает ее от научной фантастики, где необыкновенное создается естественным путем либо самой природой, либо человеком (можно сказать шире разумными существами). С развитием знаний, пусть еще совсем примитивных, возникает потребность найти для фантазии какие-то обоснования, снять с нее налет магии и волшебства.