стольном городе во Киеве
У славного князя Владимира
Было пированье - почестный пир,
Было столованье - почестный стол
На многи князи, бояра,
И на русские могучие богатыри,
И на гости богатые.
Будет день в половина дня,
Будет пир во полупире;
Владимир-князь распотешился,
По светлой гридне похаживает,
Таковы слова поговаривает:
- Гой еси, князи и бояра
И все русские могучие богатыри!
Есть ли в Киеве таков человек,
Кто б похвалился на триста жеребцов,
На триста жеребцов и на три жеребца похвалёные
Сив жеребец, да кологрив жеребец,
И который полонян Воронко во Большой Орде,-
Полонил Илья Муромец сын Иванович
Как у молода Тугарина Змеевича;
Из Киева бежать до Чернигова
Два девяносто-то мерных верст,
Промеж обедней и заутренею?
Как бы большой за меньшого хоронится,
От меньшого ему тут, князю, ответу нету.
Из того стола княженецкого,
Из той скамьи богатырския
Выступается Иван - гостиный сын;
И скочил на своё место богатырское,
Да кричит он, Иван, зычным голосом:
- Гой еси ты, сударь ласковый Владимир-князь!
Нет у тебя в Киеве охотников
А и быть перед князем невольником!
Я похвалюсь на триста жеребцов
И на три жеребца похвалёные
А сив жеребец, да кологрив жеребец,
Да третей жеребец полонян Воронко,
Да который полонян во Большой Орде,-
Полонил Илья Муромец сын Иванович
Как у молода Тугарина Змеевича,
Ехать дорога не ближняя,
И скакать из Киева до Черигова
Два девяноста-то мерных верст,
Промежу обедни и заутрени,
Ускоки давать кониные
Что выметывать раздолья широкие,
А бьюсь я, Иван, о велик заклад,
Не о ста рублях, не о тысячу,-
О своей буйной голове.