Нравственный, практический опыт народа был для Крылова большей частью выше философских и иных учений. Он стал почвой, на которой, по убеждению баснописца, произрастали и культура, и наука, на которой держался весь социальный порядок. В этом легко убедиться, сравнив басню “Верхушка и Корень” М.Н. Муравьева и басню “Листья и Корни” Крылова.
   В басне “Верхушка и Корень” Муравьев подразумевал под Верхушкой правительство, а под Корнем – народ. Корень взбунтовался и перестал “кормить, поить и на себе носить” Верхушку. Результат оказался плачевным:

   Приблекло деревцо, свернулись ветки вдруг,
   И наконец Верхушка – бух;
   И Корень мой с тех пор стал превращен в колоду.

   Муравьев – сторонник того взгляда, что социальный организм целен и потому каждое сословие должно выполнять положенную ему работу, но при этом благополучие Корня зависит от Верхушки, от ее умственной деятельности. Крылов нисколько не возражает против иерархии сословий и их места под солнцем. Он не осуждает Листы за то, что они красивы, пышны и величавы. Корни говорят им: “Красуйтесь в добрый час!” Но баснописец высмеивает хвастовство и надменность Листов, недальновидно и безумно отвергающих тех, кто “питает” их и дает им возможность “цвести”:

   А если Корень иссушится, —
   Не станет дерева, ни вас, —

   отвечают Корни Листам. Здесь речь уже идет не о сентиментальном сочувствии к смиренным и незаметным труженикам, а о самых основах социального порядка. В басне Крылова, по сравнению с басней Муравьева, вносится поправка: процветание государства зависит не только от Листов, но и от смиренных Корней, которые, “роясь в темноте”, питают вознесшихся над ними. Мысль Крылова ясна: если “дерево” обозначает цельный государственный организм, то важны все его части, в забвение хотя бы тех же невидимых Корней пагубно для его благополучия. Тут Крылов снова не приемлет характерные “крайности”, сопоставляя в яркой антитезе красоту Листов и смиренную долю Корней, живущих “в темноте”. При этом он вовсе не отвергает величия дворянской культуры, ее красоту и ценность. У него нет дилеммы – либо Листы, либо Корни. Он настаивает на единстве общества и культуры – и Листы, и Корни.