Фёдор Иванович Тютчев написал стихотворение «С поляны коршун поднялся» в 1835 году. Это был так называемый второй период в творчестве поэта. Жизнь его протекала в то время за границей, в Мюнхене. Он служил камергером. Работа не занимала много времени, и Тютчев в свободное время писал стихи и занимался делами дома и семьи. Стихотворение получилось изящным, кратким, афористичным.

Главная тема стихотворения — отношение человека к природе, к свободе, воле, к себе, к своему предназначению на земле. Мы наблюдаем острую, болезненную зависть человека к птице как к живому произведению природы. Зависть эта не чёрная, она благородная и искренняя. В ней слышится восхищение свободным полётом коршуна, его независимостью и безразличием к земным заботам. Коршун поднимается с поляны гордо и равнодушно, небо влечёт его инстинктивно. Тютчев стихотворением хотел донести до читателя никчёмность чрезмерной человеческой суетливости. Оказывается, сила живущего — в смелом прыжке, во взмывании вверх, в преодолении условностей и помех. У поэта коршун не просто птица, а птица — высокого полёта. Тютчев между строчками призывает людей жить свободно, широко, в гармонии с собой, с совестью и миром, который даёт человеку многолетний приют.
В стихотворении есть эпитет «живые крыла» (энергичные, здоровые); олицетворения — «коршун взвился, вьётся», «ушёл за небосклон», «природа-мать дала», «прирос к земли»; устойчивые метафоры — «природа-мать», «царь земли».

Образ лирического героя — образ человека, стремящегося к независимости и свободе. В образе коршуна собрано представление о вольной, беспечной жизни. Воля и свобода сравнивается с небом, с полётом, с личным, неприкосновенным пространством, с правом выбора жизненной территории.

В поэтической направленности стихотворении «С поляны коршун поднялся» прослеживаются и признаки европейского романтизма, и ноты чисто русского лиризма. Один из самых ярких литературных критиков 20 столетия Юрий Тынянов считал, что почти все стихи Тютчева — это «сжатые оды». Сложно назвать разбираемое стихотворение одой, даже сжатой. Но что-то героическое в нём всё-таки есть. Лучше всего отнести его к элегии, так оно проникнуто грустью и лёгкой печалью.