У кухни под окном  

На солнышке Полкан с Барбосом, лёжа, грелись.  

Хоть у ворот перед двором  

Пристойнее б стеречь им было дом;  

Но как они уж понаелись –  

И вежливые ж псы притом  

Ни на кого не лают днём –  

Так рассуждать они пустилися вдвоём  

О всякой всячине: о их собачьей службе,  

О худе, о добре и, наконец, о дружбе.  

«Что может, – говорит Полкан, – приятней быть,  

Как с другом сердце к сердцу жить;  

Во всём оказывать взаимную услугу;  

Не спить без друга и не съесть,  

Стоять горой за дружню шерсть,  

И, наконец, в глаза глядеть друг другу,  

Чтоб только улучить счастливый час,  

Нельзя ли друга чем потешить, позабавить  

И в дружнем счастье всё своё блаженство ставить!  

Вот если б, например, с тобой у нас  

Такая дружба завелась:  

Скажу я смело,  

Мы б и не видели, как время бы летело»,  

«А что же это дело! –  

Барбос ответствует ему. –  

Давно, Полканушка, мне больно самому.  

Что, бывши одного двора с тобой собаки,  

Мы дня не проживём без драки;  

И из чего? Спасибо господам:  

Ни голодно, ни тесно нам!  

Притом же, право, стыдно:  

Пёс дружества слывёт примером с давних дней,  

А дружбы между псов, как будто меж людей,  

Почти совсем не видно». –  

«Явим же в ней пример мы в наши времена! –  

Вскричал Полкан, – дай лапу!» – «Вот она!»  

И новые друзья ну обниматься,  

Ну целоваться;  

Не знают с радости, к кому и приравняться:  

«Орест мой!» – «Мой Пилад!» Прочь свары, зависть, злость!  

Тут повар на беду из кухни кинул кость.  

Вот новые друзья к ней взапуски несутся:  

Где делся и совет и лад?  

С Пиладом мой Орест грызутся, –  

Лишь только клочья вверх летят:  

Насилу, наконец, их розлили водою.  

Свет полон дружбою такою.  

Про нынешних друзей льзя молвить, не греша,  

Что в дружбе все они едва ль не одинаки:  

Послушать, кажется, одна у них душа, –  

А только кинь им кость, так что твои собаки! *