Как писал Геродот, Эзоп был рабом, который получил свободу. Изобличая пороки своих господ, он не мог прямо называть их в баснях, поэтому наделял их чертами животных. Обладая образным мышлением, острым глазом и не менее острым языком, Эзоп создал художественный мир, в котором волки рассуждают, лисы подводят под свои неудачи философские объяснения, а муравьи озвучивают мораль. За авторством Эзопа сохранился сборник из 426 басен в прозе, который изучали в античных школах, а сюжеты его актуальных во все времена историй пересказывали многие баснописцы поздних эпох. Например, Жан де Лафонтен и Иван Крылов.

«Голодная Лиса пробралась в сад и на высокой ветке увидела сочную гроздь винограда.

«Этого-то мне и надобно!» — воскликнула она, разбежалась и прыгнула один раз, другой, третий... но всё бесполезно — до винограда никак не добраться.

«Ах, так я и знала, зелен он ещё!» — фыркнула Лиса себе в оправдание и заспешила прочь».

Эзоп, «Лиса и виноград»

Лис-гасконец, а быть может, лис-нормандец

(Разное говорят),

Умирая с голоду, вдруг увидел над беседкой

Виноград, такой зримо зрелый,

В румяной кожице!

Наш любезник был бы рад им полакомиться,

Да не мог до него дотянуться

И сказал: «Он зелен —

Пусть им кормится всякий сброд!»

Что ж, не лучше ли так, чем праздно сетовать?

Жан де Лафонтен, «Лисица и виноград»

Голодная кума Лиса залезла в сад;

В нем винограду кисти рделись.

У кумушки глаза и зубы разгорелись;

А кисти сочные, как яхонты, горят;

Лишь то беда, висят они высоко:

Отколь и как она к ним ни зайдет,

Хоть видит око,

Да зуб неймет.

Пробившись попусту час целой,

Пошла и говорит с досадою: «Ну, что́ ж!

На взгляд-то он хорош,

Да зелен — ягодки нет зрелой:

Тотчас оскомину набьешь».

Иван Крылов, «Лисица и виноград»Жан де Лафонтен выделил новый литературный жанр — басню, — чью фабулу он позаимствовал у античных авторов, в том числе у Эзопа. В 1668 году он выпустил «Басни Эзопа, переложенные в стихах г-ном де Лафонтеном». В баснях Лафонтена не было возвышенной морали: остроумные истории утверждали необходимость мудрого и невозмутимого отношения к жизни. Любимец придворных, попавший в немилость к Людовику ХIV, он писал басни в угоду покровительнице, герцогине Буйонской, и называл свои труды «пространной стоактной комедией, поставленной на мировой сцене».

Нес муравей сушить за свой порог зерна,

Которые он на зиму запас с лета.

Голодная цикада подошла близко

И попросила, чтоб не умереть, корму.

«Но чем же занималась ты, скажи, летом?»

«Я, не ленясь, все лето напролет пела».

Расхохотался муравей и хлеб спрятал:

«Ты летом пела, так зимой пляши в стужу».

(Заботиться важнее о своей пользе,

Чем негой и пирами услаждать душу.)

Эзоп, «Муравей и цикада»

Цикада летом пела,

Но лето пролетело.

Подул Борей — бедняжке

Пришлось тут очень тяжко.

Осталась без кусочка:

Ни мух, ни червячочка.

Пошла она с нуждою к соседушке своей.

Соседку, кстати, звали мамаша Муравей.

И жалобно Цикада просила одолжить

Хоть чуточку съестного, хоть крошку, чтоб дожить

До солнечных и теплых деньков, когда она,

Конечно же, заплатит соседушке сполна.

До августа, божилась, вернет проценты ей.

Но в долг давать не любит мамаша Муравей.

И этот недостаток, нередкий у людей,

Был не один у милой мамаши Муравей.

Просительнице бедной устроили допрос:

— Что ж делала ты летом? Ответь-ка на вопрос.

— Я пела днем и ночью и не хотела спать.

— Ты пела? Очень мило. Теперь учись плясать.

Жан де Лафонтен, «Цикада и муравьиха»

Попрыгунья Стрекоза

Лето красное пропела;

Оглянуться не успела,

Как зима катит в глаза.

Помертвело чисто поле;

Нет уж дней тех светлых боле,

Как под каждым ей листком

Был готов и стол, и дом.

Всё прошло: с зимой холодной

Нужда, голод настает;

Стрекоза уж не поет:

И кому же в ум пойдет

На желудок петь голодный!

Злой тоской удручена,

К Муравью ползет она:

«Не оставь меня, кум милой!

Дай ты мне собраться с силой

И до вешних только дней

Прокорми и обогрей!» —  

«Кумушка, мне странно это:

Да работала ль ты в лето?»

Говорит ей Муравей.

«До того ль, голубчик, было?

В мягких муравах у нас

Песни, резвость всякий час,

Так, что голову вскружило». —  

«А, так ты...» — «Я без души

Лето целое всё пела». —  

«Ты всё пела? это дело:

Так поди же, попляши!

Иван Крылов, «Стрекоза и муравей» и т.д