Василию Андреевичу Жуковскому суждено было стать не только ярчайшим представителем мирового романтизма, но и основоположником русской баллады. Жанр, распространённый в европейской литературе, поэт обогатил национальными чертами, наполнил новыми неподражаемыми образами-символами. Чтобы убедиться в этом, достаточно перечитать балладу «Светлана».

Сюжет произведения, заимствованный у немецкого романтика Г. Бюргера, казалось бы, незамысловат. Героиня, ожидающая жениха, гадает с подругами в «крещенский вечерок» — ей снится страшный сон, и, в конце концов, девушка просыпается. Но обратите внимание, насколько удачно автор подбирает средства художественной изобразительности, продумывая каждую деталь. Немалую роль в балладе играют символические образы животных и природы.

Действие произведения начинается с гадания, которое, как известно, считается грехом. Садясь к зеркалу, Светлана уже ощущает напряжение, ей «страх туманит очи».  Обстановка сна, в который она потом погружается, тоже не предвещает ничего хорошего:  «На луне туманный круг… Снег валит клоками».

Ключевым предвестником страшной трагедии становится мрачный образ «черного врана», вьющегося над санями Светланы: «Ворон каркает: печаль!»  Я как читатель сочувствую героине — хочется ей помочь или просто поддержать, ведь атмосфера сна с каждой строкой становится всё более жуткой…

Но вот Светлана, девушка светлая и чистая, понимает, что совершила грех, и «в дверь с молитвою стучит». «Вера в провиденье», по мысли Жуковского, должна стать ключом к спасению героини.