Тема свободы была одной из главных тем в творчестве русского поэта Александра Сергеевича Пушкина. И если в ранних произведениях содержится призыв к свободе, воспевание ее, полное торжественно-высокопарных оборотов речи, то позже, пережив две ссылки, поэт начинает говорить о ней более сдержанно — аллегорично (иносказательно).

Стихотворение «Анчар», созданное в 1828 году, основано на древней легенде о «древе яда», растущем в пустыне. Но под пером великого поэта легенда перерастает в суровое обличение самодержавного деспотизма, царящего в России. Своеобразие стихотворения «Анчар» в том, что идея поэта выражена не от лица автора, а заключается в самом сюжете. В «Анчаре» как будто философски обобщена трагедия пушкинского современника.

Произведение построено на антитезе: оно состоит из двух частей, противопоставленных друг другу, — из описания мира природы и описания человеческого общества. В первой читатель видит безжизненный пейзаж:

В пустыне чахлой и скупой,

На почве, зноем раскаленной…

На этой бесплодной почве мог вырасти только одинокий анчар, всему чуждый и всему угрожающий. Поэт дает этому объяснение: его природа «в день гнева породила». Все живое сторонится тлетворного дыхания анчара: «и птица не летит, и тигр нейдет» — сказывается инстинкт самосохранения. Даже «вихорь черный», коснувшись анчара, становится смертоносным, а дождь, стекающий с его ветвей, превращается в яд. Да и сам анчар, «как грозный часовой», стоит на границе пустыни, никого не подпуская к себе (неслучайно в первых вариантах была еще одна строфа, в которой речь шла о попытках приближения живых существ к анчару).

Вторая часть раскрывает мир человека: теперь уже речь идет о человеческих взаимоотношениях. Владыка, князь, по своему желанию, может послать лишь только «взглядом властным» другого человека, раба, на верную смерть. А все ради того, чтобы утвердить собственную власть над соседями, обрекая и их на рабство и гибель.

Раб прекрасно понимал, что послан на верную смерть, но все-таки «послушно в путь потек», и владыка понимал, что он посылает на смерть другого человека, который был рожден таким же свободным, как и он сам. В небольшом лирическом произведении Пушкин сумел раскрыть суть не природных, а социальных отношений между людьми. Он осудил общество, в котором правят антигуманные законы: именно социальные отношения превращают одного человека во владыку, действующего во вред другому человеку абсолютно сознательно, а другого — в послушного раба. Таким образом, в них все человеческое, данное от природы, искажено.

И хотя «бедный раб», безусловно, вызывает сочувствие у автора, но он абсолютно лишен воли, даже смерть встречает молча (хотя в черновиках был вариант, когда «и лег он, испуская крики»). В окончательном варианте он безгласен даже в предсмертном отчаянии. А владыка у Пушкина наделен эпитетом «непобедимый». Почему? Ответ вполне очевиден: до тех пор пока в обществе будут бессловесные рабы, беспрекословно подчиняющиеся любому приказу (даже «властному взгляду»), владыка останется непобедимым.

Такое обличение античеловечности деспотизма подчеркнуто совершенством художественной формы стихотворения «Анчар». Ключевыми становятся слова «яд», «ядовитый», «смертная смола». Антитеза «владыка» — «раб» усилена выразительными эпитетами: «властный взгляд» — «послушно», «бедный раб» — «непобедимый владыка». Примечательно, что даже стрелы становятся у него «послушливыми», то есть лишенными активного действия (а сначала были «губительными», «догадливыми»).

Глаголы подчеркивают власть и принуждение: послал — потек. Анафора и градация усиливают эмоциональное напряжение:

Принес он смертную смолу…

Принес — и ослабел и лег…

В целом стихотворение звучит очень торжественно благодаря старославянизмам (древо, жаждущих, вихорь, хладными, чело), ставших уже архаизмами, а также инверсии — «в пустыне чахлой и скупой», «лист его дремучий», «зелень мертвую ветвей». Удивительно, но традиционный для Пушкина четырехстопный ямб звучит в этом стихотворении почти как гекзаметр Гомера.

В «Анчаре» Пушкин воплотил свои представления о добре и зле, о тирании и рабстве. Образ ядовитого древа из легенды расширяется у поэта до обобщенного символа вселенского зла.