Землемер Глеб Гаврилович Смирнов приехал на станцию Гни­лушки. Он был вызван в усадьбу генерала Хохотова для межева­ния. До места назначения Смирнову оставалось около тридцати- сорока верст. На его просьбу о почтовых лошадях станционный жандарм только развел руками: «Тут за сто верст путевой соба­ки не сыщешь, а не то что почтовых…». Однако он посоветовал землемеру подойти к мужикам, которые иногда возили пасса­жиров. И действительно, он нашел «здоровеннейшего мужика, угрюмого, рябого, одетого в рваную сермягу и лапти». С четвер­того удара только мужику удалось тронуть с места тощую свою лошаденку. Когда телега выехала со двора, были сумерки. Землемер только и видел замерзшую равнину с одного бока да темные бугры — не то стоги, не то деревня — с другого. Все остальное от зоркого глаза Глеба Гавриловича скрывала недюжинная мужи­чья спина.

Темно. Зябко. И стало землемеру страшно. «Да и возница нена­дежный». И он начал разговаривать с мужиком. Как будто случай­но, поинтересовался, а не было ли в этой местности каких напа­дений разбойников. Клим, так звали возницу, был немногословен. Это еще больше отпугнуло землемера. Он стал привирать, что у него, дескать, за пазухой револьвер и что, не дай бог, кто на него нападет — так пожалеет. Тут телега повернула налево, и Смирнов окончательно стру­сил. Он стал безбожно храбриться и говорить, что его медом не корми — дай с разбойниками подраться. В жизни, говорит, был случай, что на него три разбойника напали. Так он с ними тут же расправился: один сразу богу душу отдал, а два других на катор­гу пошли. Клим боязливо оглянулся на Смирнова и подстегнул лошаденку. Дорога уходила в лес. Беспокойный взгляд Клима и темные лесные заросли совершенно запугали землемера: «Куда ты меня везешь? — Да нешто не видите? Лес». И чем дальше в лес, тем подозрительнее казалось все вокруг: и то, что Клим стал так часто оглядываться, и то, что лошадь бежит так быст­ро, и что так темно и пустынно. Смирнов придумал, что за ним еще едут четыре товарища, и что они должны догнать их именно в этом лесу, при этом он стал рыться в карманах, обещая пока­зать Климу свой револьвер… И в это время случилось то, чего не мог ожидать при всей своей трусости землемер. «Клим вдруг вы­валился из телеги и на четвереньках побежал к чаще. «Караул! — заголосил он. — Караул! Бери, окаянный, и лошадь, и телегу, только не губи ты моей души!» Землемер остановил лошадь и стал думать, как ему быть. Как ни звал Смирнов Клима, тот не отзывался. Часа два кричал землемер. И когда уже совершенно осип, то ветерок донес до него слабый стон. Насилу допросился землемер Клима, чтобы тот вернулся, и они продолжили путь. «Бог с тобой, барин, — проворчал Клим. Если б знал, и за сто целковых не повез бы. Чуть я не помер от страха!..» Телега трону­лась. Землемер сидел, задумавшись. Дорога и Клим ему уже не казались опасными.