Ответ:

В «Опытах в стихах и прозе» Батюшков поместил стихотворение «Мой гений» в раздел элегий, тем самым определив его жанровую принадлежность. И уже на уровне жанра можно оценить новаторство и самобытность Батюшкова, его отличие от многих предшественников и современников. Так, В. К. Кюхельбекер в своей полемической статье «О направлении нашей поэзии, особенно лирической, в последнее десятилетие» (1824 г.) сформулировал общее образно-эмоциональное содержание элегии: «Чувство уныния поглотило все прочие. Все мы взапуски тоскуем о своей погибшей молодости; до бесконечности жуем и пережевываем эту тоску...» [3] [Русские эстетические трактаты первой трети XIX века. – М., 1974. – Т. 2. – С. 573]. Очевидно, что элегия «Мой гений» написана в ином эмоциональном ключе:

О память сердца! ты сильней

Рассудка памяти печальной,

И часто сладостью своей

Меня в стране пленяешь дальной.

Я помню голос милых слов,

Я помню очи голубые,

Я помню локоны златые

Небрежно вьющихся власов.

Моей пастушки несравненной

Я помню весь наряд простой,

И образ милый, незабвенный,

Повсюду странствует со мной.

Хранитель гений мой – любовью

В утеху дан разлуке он:

Засну ль? приникнет к изголовью

И усладит печальный сон [4] [Цит. по изд.: Батюшков К. Н. Полн. собр. стихотворений. – М.; Л., 1964. В дальнейшем все цитаты из стихотворений поэта приводятся по этому изданию].

Н. В. Фридман считает, что «Батюшков так далеко уходит от традиционной «плачевности», что основной психологический колорит ряда его элегий [к их числу относится и «Мой гений». – Е. П.] становится мажорным и жизнеутверждающим» [5] [Фридман Н. В. Поэзия Батюшкова. – М., 1971. – С. 270]. Может быть, определение мажорный слишком категорично и потому не совсем точно выражает эмоциональную тональность батюшковской элегии (которая не так однозначна), но в целом можно согласиться с мнением исследователя. Несмотря на чувство печали (а слово печальный дважды употребляется в этом коротком тексте), создается впечатление, что жизненная опора найдена и это, видимо, и позволяет считать общее настроение стихотворения оптимистичным. Таким образом, Батюшков, безусловно, расширяет эмоциональный диапазон элегии и передает сложные и богатые оттенками чувства.

Во всех изданиях поэтических произведений Батюшкова в комментариях указывается, что элегия «Мой гений» связана с неразделенной любовью поэта к Анне Федоровне Фурман. Действительно, тема воспоминаний о любви присутствует в тексте и выражена с помощью лексических единиц (память сердца, любовью, образ милый и др.), дан и портрет возлюбленной. В стихотворении используется традиционная для любовной темы поэтическая лексика и фразеология. Однако при удивительной прозрачности и ясности стихотворение Батюшкова завораживает каким-то ускользающим смыслом, в нем ощущается нечто, что выводит его содержание за рамки только любовной темы.

Представляется, что для понимания этого стихотворения необходимо проанализировать прежде всего лексико-семантический уровень текста и его композицию.

Начнем с заглавия, которое, как известно, является сильной позицией текста, задает ключ к его пониманию и значение которого, в свою очередь, обусловлено текстом и уточняется им. «В современных изданиях, – как отмечает И. Шайтанов, – слово «гений», в том числе и в названии стихотворения «Мой гений», печатают со строчной буквы» [6] [Цит. по изд.: Батюшков К. Н. Стихотворения. – М., 1988. – С.7], в результате оказывается затушеванным мифологическое понимание образа, очень важное для Батюшкова и его времени. В мифологических словарях указывается, что Гений первоначально понимался как «олицетворение внутренних сил и способностей», как «персонификация внутренних свойств» и жизненной силы, а затем как «спутник и дух покровитель» мужчины, руководивший его действиями и помыслами, позднее и как «человек, оказывающий на кого-либо благотворное или отрицательное воздействие». В позиции заглавия присутствует весь этот комплекс смыслов, и словосочетание мой гений может быть, таким образом, прочитано как 1) мои жизненные силы (применительно к поэту – мое дарование, т. е. «гений творчества»); 2) мой дух-покровитель, тот, кто меня оберегает, – «гений-хранитель»; 3) тот, кто оказывает на меня влияние (в данном случае – возлюбленная, «гений» любви). Последующий текст должен уточнить смысл заглавия и, возможно, отсечь какое-то из значений или добавить новое. Но в любом случае вряд ли следует заранее ставить знак равенства между гением и возлюбленной, опираясь на факты биографии поэта. Поэтому трудно согласиться с мнением И. Шайтанова, который пишет: «Его Гений – его возлюбленная, являющаяся ему условной пастушкой, которая, однако, увидена так явственно, чувство к которой так лично и неподдельно, что мы забываем о пасторальной условности и вспоминаем о том, что именно в этот момент – летом 1815 года – Батюшков болезненно переживал разрыв и разлуку с Анной Фурман» (цит. соч., с. 8).