Осень пришла врасплох и завладела землёй. 
Начался листопад. Листья падали дни и ночи. 
Леса моросили дождём облетавшей листвы. 
Только к концу сентября перелески обнажились, 
и сквозь чащу деревьев стала видна синяя даль 
сжатых полей. Тогда же старик Прохор 
рассказал мне сказку об осени. 
-Ты гляди кругом, - говорил мне Прохор, 
- ты присматривайся, милый человек, чем 
каждая птица или, скажем, иная какая живность 
дышит. Гляди, объясняй. К примеру, лист осенью 
слетает, а людям невдомёк, что человек в этом 
деле – главный ответчик. Человек, скажем, 
выдумал порох. В давние времена сковали 
деревенские кузнецы первое ружьишко, набили 
порохом, и попало то ружьишко дураку. Шёл 
дурак лесом и увидел, иволги летят под небесами. 
Дурка ударил по ним их обоих стволов – и полетел 
золотой пух на землю, упал на леса, и леса посохли, 
пожухли и в одночасье опали. А иные листья, куда 
попала птичья кровь, покраснели и тое осыпались. 
Небось видел в лесу – есть жёлтые и есть лист красный. 
До того времени вся птица зимовала у нас. А леса и лето 
и зиму стояли! И в листьях, цветах и грибах. И снега не 
было. Не было зимы, говорю. Убил дурак первую птицу 
– и загрустила земля. И птица испугалась, от нас отлетает, 
обиделась на человека. Так-то, милый, выходит, что мы 
себе навредили, и надобно нам ничего не портить, а 
крепко беречь. 
- Что беречь? 
- Ну, скажем, птицу разную. Или лес. Или воду, чтобы 
прозрачность в ней была. Всё, брат, береги, а то будешь 
землёй швыряться и дошвыряешься до погибели. 
Я изучал осень упорно и долго. Для того чтобы увидеть 
по-настоящему. Надо убедить себя, что ты видишь это 
впервые в жизни. Я узнал, что осень смешала все чистые 
краски, какие существуют на земле, и нанесла их, как на 
холст, на далёкие пространства земли и неба. 

Начался листопад. Листья падали дни и ночи. Они то косо летели по ветру, то отвесно ложились в сырую траву. Леса моросили дождем облетавшей листвы. Этот дождь шел неделями. Только к концу сентября перелески обнажились, и сквозь чащу деревьев стала видна синяя даль сжатых полей. (Паустовский. «Желтый свет»)