Бледный, он стоял перед матерью навытяжку и, стараясь не мигать, смотрел в потемневшие синие её глаза.

Услышав, что мы желаем осмотреть острова и ночевать в их хижинах, они привязали нашу лодку и повели нас сквозь распавшуюся кремнистую гору к своим жилищам.

Старик не спрашивал себя отчего нужно в Петербург и почему не мог он остаться в Верхлёве и помогать управлять имением.

Нет, нужно было идти вперед во что бы то ни стало.

Добро делать, он считал такой же потребностью, как пить и есть.

Иногда всё-таки скука садилась с ним в седло и на стул, не званая и, как бес в рукомойнике выглядывала с донышка стакана.

И так двенадцать лет, милый мой Андрей, прошло.

Странник воздушный, ты не ведавший, как грустно невольнику!

Летом молодой охотник обычно полз по росяной траве, весной и осенью - по грязи, перекидывая ружьё перед собой.

10. Кто бы ни был ты, каким бы случаем не зашёл сюда, чужеземец, я не могу требовать от тебя ничего, кроме сожаления.

Направо и налево чернели мрачные таинственные пропасти и туманы, клубясь и извиваясь, как змеи, сползали туда по морщинам соседних скал, будто чувствуя и пугаясь приближения дня.

После многих хлопот добрались мы до скудного приюта, состоящего из двух саклей сложенных из плит и булыжника и обведённых такою же стеною.

Всё блещет, и нежится, и радостно тянется к солнцу.

День был солнечный, но несмотря на это, в гостиной был зажён свет.

Там, между полем, змеёй вилась дорога и убегала за лес; дорога в обетованную землю в Петербург.