Дружба между Шариком и Рыжиком возникла на моих глазах. До этого собаки как-то обходились друг без друга. Но однажды Шарик вернулся из лесного похода, волоча переднюю лапу, свернулся около забора трясущимся калачиком, и почти тут же около него оказался Рыжик.
 Рыжик суетился, скулил, заглядывал в глаза раненному собрату, потом поднял кверху мордочку и горько тоскливо завыл...
 До вечера Рыжик не отходил от пострадавшего. Оба пса рядом провели всю ночь. На следующее утро Рыжик, как обычно, посетил меня. Я предложил ему суп, но от супа он почему-то отказался. Я протянул кусок сахара. Сахар Рыжик принял, но тут же положил его на пол. Происходило невероятное – собака отказывалась даже от лакомства, но продолжала просяще смотреть на меня. Мне оставалось последнее – протянуть кусок хлеба. И Рыжик схватил хлеб и бросился на улицу. Рыжик семенил к раненому Шарику, неся в зубах только что полученный от меня кусок хлеба.
 Подношение Шарик принял не сразу. Рыжик улегся рядом и прижал голову к земле. Хлеб лежал тут же, но самоотверженный даже не смотрел на него.
 Шарик поправился. Правда, Рыжик больше не выпрашивал у меня угощения для своего друга, но глаз с этой пары я не спускал.
 Пара оказалась неразлучной. Все условности, связанные с личными территориями, ритуалами встреч и объяснений между этими собаками были забыты. Они ели и спали вместе. Рыжик, беспокойный и внимательный, всегда предупреждал Шарика об опасности, грозившей шкодливому псу то со стороны людей, то со стороны разгорячившихся собратьев. А Шарик за искренность и участие платил Рыжику заботой старшего и сильного собрата о младшем.