В конце октября, дни еще по-осеннему ласковые, и Балаклава начинает жить своеобразной жизнью. Уезжают последние курортники в течение долгого здешнего лета наслаждавшиеся солнцем и морем и сразу становится просторно свежо и по-домашнему деловито, точно после отъезда нашумевших непрошенных гостей.
Поперек набережной расстилаются рыбачьи сети и на полированных булыжниках мостовой они кажутся нежными и тонкими, словно паутина. Рыбаки, эти труженики моря, как их называют ползают по разостланным сетям как будто серо-черные пауки поправляющие разорванную воздушную пелену. Капитаны рыболовецких баркасов точат иступившиеся белужьи крючки а у каменных колодцев где беспрерывной серебряной струйкой лепечет вода, судачат, собираясь здесь в свободные минуты темнолицые женщины, местные жительницы.
Опускаясь в море садится солнце, и вскоре звездная ночь, сменяя короткую вечернюю зарю, обволакивает землю. Город погружается в глубокий сон, и все замолкает. Лишь изредка хлюпает вода о прибрежный камень и этот одинокий звук еще больше подчеркивает ничем не нарушаемую тишину. Ночь и молчание сливаются в одном черном объятии.

В конце,по осеннему, в течении, наслаждавшиеся, свежо, по домашнему.отъезда ,непрошеных, поперек,расстилаются,полированных,разостланным,серо-черные, иступившиеся,  ничем,не нарушаемую ,