Кончался март. Во дворе еще лежали плоские, твердые, спекшиеся на солнце сугробы снега. Река еще не начинала трогаться. Жители по-прежнему ходили к автобусу по льду. Но с каждым днем снега становилось все меньше. Как ни коробился, каким черным и невзрачным ни старался он казаться, солнце находило его везде. И он умирал мокрой смертью.
В лесу пахло прелью и талой водой. Обнажалась земля с ветхим прошлогодним быльем.
Оля приносила домой первые подснежники и рассказывала о прилете птиц. В саду, в черных ветвях липы, обживались грачи, и высоко над полем, между небом и землей, лилась весенняя ликующая песнь жаворонка.
Москву омывали сырые южные ветры. Площади города блистали, и последний снег вывозился с улиц на грузовиках-самосвалах. Сырые, липкие ломти снега, собранные горками вдоль тротуаров, похожи были на огромные кучи халвы. Москва начинала жить по-весеннему