Для него были ясны только циркуляры и газетные статьи, в которых запрещалось что-нибудь.
Всякого рода нарушения, уклонения, отступления от правил приводили его в уныние, хотя, казалось бы, какое ему дело?
Придет к учителю, сядет и молчит и как будто что-то высматривает.
("Человек в футляре").
Ее взгляд, изящная, благородная рука, которую она подавала мне, ее домашнее платье, прическа, голос, шаги всякий раз производили на меня всё то же впечатление чего-то нового, необыкновенного в моей жизни и важного.
И подавал запонки, портсигар или лампу, и я за это присылал им из деревни битую птицу, масло и цветы.
("О любви").

Было сыро, грязно, неуютно, и вид у плеса был холодный, злой. 
Дом был большой, двухэтажный.
("Крыжовник").