Размещено 5 лет назад по предмету
Русский язык
от kubickijpavel99
найдите в тексте метафоры
Как многоярусные соты, дымился и шумел и жил Город. Прекрасный в морозе
и тумане на горах, над Днепром. Целыми днями винтами шел из бесчисленных
труб дым к небу. Улицы курились дымкой, и скрипел сбитый гигантский снег.
И в пять, и в шесть, и в семь этажей громоздились дома. Днем их окна были
черны, а ночью горели рядами в темно-синей выси. Цепочками, сколько
хватало глаз, как драгоценные камни, сияли электрические шары, высоко
подвешенные на закорючках серых длинных столбов. Днем с приятным ровным
гудением бегали трамваи с желтыми соломенными пухлыми сиденьями, по
образцу заграничных. Со ската на скат, покрикивая, ехали извозчики, и
темные воротники - мех серебристый и черный - делали женские лица
загадочными и красивыми.
Сады стояли безмолвные и спокойные, отягченные белым, нетронутым
снегом. И было садов в Городе так много, как ни в одном городе мира. Они
раскинулись повсюду огромными пятнами, с аллеями, каштанами, оврагами,
кленами и липами.
Сады красовались на прекрасных горах, нависших над Днепром, и, уступами
поднимаясь, расширяясь, порою пестря миллионами солнечных пятен, порою в
нежных сумерках царствовал вечный Царский сад. Старые сгнившие черные
балки парапета не преграждали пути прямо к обрывам на страшной высоте.
Отвесные стены, заметенные вьюгою, падали на нижние далекие террасы, а те
расходились все дальше и шире, переходили в береговые рощи, над шоссе,
вьющимся по берегу великой реки, и темная, скованная лента уходила туда, в
дымку, куда даже с городских высот не хватает человеческих глаз, где седые
пороги, Запорожская Сечь, и Херсонес, и дальнее море.
Зимою, как ни в одном городе мира, упадал покой на улицах и переулках и
верхнего Города, на горах, и Города нижнего, раскинувшегося в излучине
замерзшего Днепра, и весь машинный гул уходил внутрь каменных зданий,
смягчался и ворчал довольно глухо. Вся энергия Города, накопленная за
солнечное и грозовое лето, выливалась в свете. Свет с четырех часов дня
начинал загораться в окнах домов, в круглых электрических шарах, в газовых
фонарях, в фонарях домовых, с огненными номерами, и в стеклянных сплошных
окнах электрических станций, наводящих на мысль о страшном и суетном
электрическом будущем человечества, в их сплошных окнах, где были видны
неустанно мотающие свои отчаянные колеса машины, до корня расшатывающие
самое основание земли. Играл светом и переливался, светился и танцевал и
мерцал Город по ночам до самого утра, а утром угасал, одевался дымом и
туманом.
Но лучше всего сверкал электрический белый крест в руках громаднейшего
Владимира на Владимирской горке, и был он виден далеко, и часто летом, в
черной мгле, в путаных заводях и изгибах старика-реки, из ивняка, лодки
видели его и находили по его свету водяной путь на Город, к его пристаням.
Зимой крест сиял в черной гуще небес и холодно и спокойно царил над
темными пологими далями московского берега, от которого были перекинуты
два громадных моста. Один цепной, тяжкий, Николаевский, ведущий в слободку
на том берегу, другой - высоченный, стреловидный, по которому прибегали
поезда оттуда, где очень, очень далеко сидела, раскинув свою пеструю
шапку, таинственная Москва.