КОСИ, КОСА!
Санька был доволен, что проснулся так рано. Еще бы! Ведь нет большего конфуза, как заявиться на луг, когда там уже вовсю идет ра­бота. Вскинув косу на плечо, Санька направился к конторе.
Все пошли на луг, который лежал за лесом. На лугу было свежо, ти­хо; трава, отяжеленная обильной росой, полегла к земле, казалась дым­чатой, сизой.

Санька шел вперед.

Коса, легонько посвистывая, как челнок, сновала то влево, то впра-но, с сочным хрустом срезала под корень пестрое луговое разнотравье н собирала в толстый взъерошенный валик.

«Песня, а не работа»,— говорил, бывало, отец, и Санька подолгу мог любоваться, как он легко, точно играя, размахивал косой.
И сейчас мальчик старался во всем подражать отцу. Косу в руках держал твердо, к земле прижимал плотно и травы захватывал ровно столько, чтобы ни один стебелек не оставался неподрезанным.
А чего только не было в густой траве!

Вот коса срезала небольшой муравейничек. Выпорхнула из-под лез­вия серая луговая куропатка. Точно капельки крови, мелькнули в зеле­ни красные ягоды земляники.
Но не к лицу серьезному косарю бегать за куропатками, нагибаться за земляникой.
И Санька косил не останавливаясь. Уже побежало тепло по жил­кам, разгорелись плечи и спина, все веселее и звонче пела коса.
Но чьи это впереди ноги?

— Берегись! Пятки подрежу! — озорновато закричал Санька.

Алеша Семушкин мельком оглянулся, стряхнул с носа капельки по­та и еще быстрее замахал косой, чтобы оторваться от наседавшего сза­ди Саньки.
— А кого за вихры привязывать будем? — засмеялся тот, огляды­вая Алешкин покос, где оставались стебли нескошенной травы.
— Эх ты, косарь-травогляд! Макушки только сбиваешь.

Алеша не нашелся что ответить, но косить стал медленнее и чище.

А Санькина коса посвистывала все ближе и ближе.

Из-за леса неторопливо выкатилось огромное оранжевое солнце, ре­шив, что наконец-то пора и ему начинать свой трудовой день. И луг, до того сизый и дымчатый, заиграл миллионами цветных огней, словно осыпанный самоцветами, расцветился такими яркими и чистыми кра­сками, что молодые косари невольно залюбовались. Но ненадолго. Че­рез минуту они вновь размахивали косами.