Ответ: Вздохнув он вернулся к себе. Надо было приcoeдиниться к Прелюбодееву и во чтобы то ни стало убедить девочку, что незачем раскисать из-за неудач, впереди у нее целая жизнь. Впрочем, ни для кого не секрет, что подобные советы никому и никогда еще не помогали. В приемной, Леночка машинально перебирая какие-то бумаги говорила Прелюбодееву, что она полное ничтожество, безмозглая кукла, ни на что не способный человек. Заявление об уходе лежало на столе.

– Это очень непродуманное решение, мы все вас так любим, – удручено говорил Прелюбодеев. – И совсем неважно студентка вы или нет!

– Нет, нет! Это очень важно! – горячо возражала Леночка. – Профессионально я скоро буду непригодна, потому что топчусь на одном месте. Ведь вы сами мне говорили, что каждый человек интересен в развитие. Не за что меня любить.

Преображенский хотел было вмешаться, но вдруг услышал как Прелюбодеев каким-то чужим незнакомым ему голосом произнес:

«Иногда вдруг возникает сумасшедшая мысль: «Ну что, сказать, что ли?».

— Ежели бы я был не я, а красивейший, умнейший и лучший человек в мире, я бы сию минуту на коленях просил руки и любви вашей...

— Да-да!- подхватила Леночка.  -Я знаю: это Пьер говорит Наташе! Я помню почти все сцены объяснения в любви в русских романах. Они прекрасны!

«Как же, как же,-угрюмо подумал Преображенский. — Особенно хороши Одинцова с Базаровым. “Дуньте неумирающую лампаду!”Куда как славно!»

— А Кити и Левин? — продолжала Леночка. — Помните? Их молчаливый разговор на зеленом сукне карточного стола? Ведь они писали начальные буквы мелком-и все было сказано: что она любит его, что скажет родителям, что завтра он приедет делать предложение…

«О господи! — подумал Преображенский. — Второй трагедии за день я не вынесу». Он прошел к себе и плотно притворил дверь.

Можно никуда не смотреть, но все видеть. Предстояло еще позвонить Ирине Родионовне, чтобы отменить праздничный ужин и уберечь Леночку от ненужных поздравлений.

— Этого еще недоставало! — бушевала Ирина Родионовна. — Кого же тогда принимать? Она не баллов недобрала, а нужной суммы!  Ничем иным ее провал не объяснишь!

-Я знаю тебя немало лет, Ирина. Ты неподражаема. Ты куда звонишь и с кем разговариваешь? — перебил ее генерал, забыв, что это он ей позвонил.

-Все твоя неподкупная честность! А меня какие только мысли  за это время не одолевали. И вот дождались! Я вам, Шерлокам Холмсам, не раз говорила: «Все сражаетесь за букву закона, а жизни не знаете». Звони Изабелле, Богемскому — давайте сложимся, пусть идет на платное отделение. Необходимая сумма должна быть собрана немедленно.  Для девочки не жаль ничего, помощи ей ждать неоткуда. Мы с тобой недоедали, недосыпали, пусть молодые поживут по-другому.

— Положим, Холмс сражался не за букву закона, а за дух добра, — рассеянно возразил Преображенский.

Он думал о том, что платное отделение — это блестящий выход из положения. Не договорив фразы, он схватился за внезапно зазвонивший сотовый. Звонил Прилуцкий. Он только что вышел из канцелярии приемного отделения и обстоятельно, не спеша, смакуя подробности, сообщил, что произошло небольшое недоразумение. Длинный список поступивших не уместился на одном листе. Фамилия Леночки была  последней на первой странице и попала на место склейки двух листочков.  Вот такая непростительная небрежность, ни больше, ни меньше!  Ввиду такого происшествия Прилуцкому выдали дубликат списка принятых, и сейчас он едет на работу. «Гром победы, раздавайся!» — скомандовал себе Преображенский и весело посмотрел на бушевавшую до сих пор трубку, озвученную голосом Ирины Родионовны.

— Бушах еще звучит наш разговор недавний… — нежно пропел он ей.

— Ты что, сумасшедший?-окончательно рассердилась трубка и, помолчав, плачущим голосом спросила:

-Другие новости. Костя? Скажи, не томи душу!

Быстро закончив разговор, Преображенский распахнул дверь кабинета.  Не знающая усталости Леночка уже разобрала всю почту и теперь, вынимая цветы из корзины, мирно беседовала с Прелюбодеевым о романе «Кысь»  Татьяны Толстой. Преображенский с удовольствием услышал, что главным героем в романе, представьте себе, является язык! Прелестно! Рядом с Прелюбодеевым Леночка казалась особенно хрупкой. Она не доставала ему до плеча и вставала на цыпочки, чтобы поставить вазу на высокий стеллаж. Прелюбодеев согласно кивал головой, иногда что-то комментировал, помогая ей расставлять неувядающие алые розы по всей приемной, и осторожно, не касаясь печальных утренних подробностей, строил планы поступления на будущий год. Преображенский обнял их обоих и сообщил о чудесной  новости, только что рассказанной ему Прилуцким.