Размещено 4 года назад по предмету Русский язык от pushdan1999

Сочинение по повести А. С. Пушкина "Капитанская дочка" на тему "Становление личности Петра Гринева под влиянием "благих потрясений"

Ответ на вопрос

Ответ на вопрос дан cemen2000

Описывая действительность, в которой он жил, А. С. Пушкин, выставляя напоказ ограниченный, праздный образ жизни и духовную нищету одних дворян, считал своей обязанностью познакомить читателя и с лучшими представителями этой среды. Это прослеживается в таких произведениях поэта, как “Дубровский”, “Евгений Онегин”, характерно это и для повести “Капитанская дочка”.
    К лучшим представителям дворянства в этой повести можно отнести Петра Гринева. Детство и образование Петруши ничем не отличалось от детства и образования таких же, как он, провинциальных дворянских детей: “С пятилетнего возраста отдан я был на руки стремянному Савельичу, за трезвое поведение пожалованному мне в дядьки. Под его надзором на двенадцатом году выучился я русской грамоте и мог очень здраво судить о свойствах борзого кобеля. В это время батюшка нанял для меня француза, мосье Бопре, которого выписали из Москвы вместе с годовым запасом вина и прованского масла”.
    По исполнении семнадцати лет отец отправляет Петра защищать отечество, служить императрице. Наблюдая за Петром Гриневым в это время, с уверенностью можно сказать, что юноше уже знакомы понятия “честь и благородство”: он одаривает заячьим тулупчиком “вожатого” и отдает, вместо того чтобы отговориться неплатежеспособностью, проигранные деньги едва знакомому офицеру. В Белогорской крепости Петр Гринев увлекается писанием стихов и влюбляется в Машу Миронову. Благородство и смелость этого человека проявляется и в эпизоде с дуэлью. Он считает, что лучше умереть, чем позволить Швабрину порочить имя возлюбленной. С приходом в Белогорскую крепость Пугачева Гринев остается самим собой: он отказывается принять присягу Пугачеву на том основании, что дал уже слово служить императрице, и как настоящий дворянин это слово не может нарушить. Узнав о том, что Маша Миронова в плену у негодяя Швабрина, Гринев, не раздумывая о последствиях, бросается ей на выручку.
    Однако, настраивая нас на восприятие Петра Гринева как положительного героя, Пушкин не стремится идеализировать его. Как и его отец, молодой Гринев, несмотря на доброе отношение свое к Савельичу, воспринимает его все же как слугу, о чем часто ему напоминает; “...подавай сюда деньги или я тебя взашей прогоню” или: “Молчи, хрыч! Ты, верно, пьян, пошел спать... и уложи меня”. Когда я читал повесть, мысль о том, что Гринев сочувствует иным простым людям, кроме Пугачева, которому он был многим обязан, мне не приходила в голову. Он с удовольствием, как и все дворяне, пользовался привилегиями своего сословия и мало задумывался о несправедливостях крепостного права, делающего одного человека рабом и слугой другого. Конечно, это равнодушие юного Гринева можно
    списать на его молодость: первая любовь, обостренное чувство благородства, но, с другой стороны, — примерно в таком возрасте Пушкин написал “Деревню”, в которой гневно обличает несправедливость по отношению к угнетенному народу. Но если учесть, что Пушкин — гений, самый лучший из представителей своего сословия, то легко смириться с мыслью, что Гринев все же тоже не из последних.
    Еще отчетливее это станет понятно, если противопоставить Гриневу другого дворянина, причем более образованного, — Швабрина. Для Швабрина нет ничего святого. В отличие от Гринева он корыстолюбив, мстителен, легок на измену и предательство, честь и благородство этому человеку не знакомы: для него ничего не стоит унизить женщину, даже любимую, Швабрин служит тем, с кем ему выгодно.
    Гринев и Швабрин — одного поля ягоды, только солнце на них светило по-разному: Гриневу его было достаточно, а Швабрин, вероятнее всего, рос в тени. Родители Гринева были хоть и помещиками, но людьми добросердечными и благородными, окружение Швабрина нам неизвестно, возможно, причина в этом... Как бы то ни было, но не согласиться с тем, что Гринев — лучший из представителей дворянства, невозможно. Беру!